Проекты по развитию и модернизации Центральной Евразии в рамках строительства единого межцивилизационного пространства Нового Среднего Востока
Доклад председателя Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития, председателя Движения развития Ю.В. Крупнова (г. Москва, Российская Федерация) на Международной научной конференции "Проблемы модернизации и безопасности государств Центральной Азии и России в новых геополитических реалиях" (Душанбе, Таджикистан, 9 ноября 2010 года, Центр геополитических исследований Российско-Таджикского (славянского) университета при поддержке Посольства Российской Федерации)
Сегодня все чаще при обсуждении проблем бывшей советской Средней Азии используется выражение "посткиргизские реалии". Несмотря на определенную неуклюжесть, в этом указании на "посткиргизскость" - глубокий смысл, поскольку июньские события 2010 года на юге Киргизии как бы провели черту над прошедшими 20 годами после развала СССР и имеют фундаментальное значение, как минимум, для постсоветского пространства.
Мы оказались в новой геополитической ситуации: стали очевидными хрупкость и несбалансированность ситуации в Центральной Евразии, отсутствие надежных механизмов и сил обеспечения стабильности и безопасности, тем более – развития государств региона. Будущее не только среднеазиатских, но и всех постсоветских государств оказалось под вопросом. Практически всем стало ясно, что некритическое продолжение логики выживания, прикрываемой риторикой про "многовекторность", никуда не ведет, десятилетиями лишь накапливая и усугубляя проблемы, которые в любой момент могут взорвать и хаотизировать все постсоветское пространство.
В последние 20 лет после развала СССР уровень доходов в сопоставимых ценах упал в каждой из стран бывшего СССР, включая самую обеспеченную Эстонию. В России по оценке экспертов он составляет не более 60% от советского уровня, но с учетом неравномерности доходов современных россиян, 80-90% населения имеют доходы ниже 30% от советского уровня. При этом самые низкие доходы в СНГ у жителей Таджикистана, они составляют не более 7 % от их советского уровня, то есть в 10 раз ниже, чем в современной России. В целом, страны Центральной Азии (ЦА) получили беспрецедентное в мировой истории снижение уровня и качества жизни не менее чем в 5 – 10 раз.
В ситуации интенсивного роста плотности населения в Таджикистане и Узбекистане инерционное продление существующей ситуации приведет к неминуемому коллапсу региона ЦА в целом. В то же время отправным пунктом для размышлений по поводу будущего Центральной Евразии является тот фундментальный факт, что в составе Советского Союза республики Средней Азии совершили столь же беспрецедентный количественный и качественный рост, фактически, скачок, как в социально-экономическом, так и в системно-цивилизационном плане.
В связи с этим на первый план национальных и кооперативных политик сегодня должна выходить не инерционная, "естественная", а проектная логика, когда в основу кладутся проекты развития, способные задавать видение перспективы и создавать сверхстоимость, кардинально поднимающую наши страны до достойной и мирового качества жизни. Особое место при этом, очевидно, должно занимать проектное лидерство Российской Федерации. Вместе с тем, лидерство определяется не размером и "весом" государств, а наличием у них видения и целей развития, т.е. элит развития, достаточного количества, по Чингисхану, людей "длинной воли". В этом плане лидерство абсолютно не предзадано.
Более того, анализ ситуаций с элитами в постсоветской "провинции" - от Средней Азии до Балтики – свидетельствует, что в так называемых "новых" независимых государствах за прошедшие годы выработаны оригинальные и перспективные представления о происходящем в Евразии, имеются элитные группы, готовые не только к обсуждению, но и реализации большой постсоветской геополитики на своих собственных выстраданных основаниях. Одновременно всеобщим императивом на постсоветском пространстве становится объединение, реинтеграция в одну новую большую страну, которая бы стала конкурентоспособной со всему ведущими центрами сил, но в которой бы не были ликвидированы выстроенные за эти два десятилетия национальные суверенитеты.
Все это задает сегодня уникальную ситуацию, которую необходимо ухватить и в максимальной степени использовать для блага наших братских народов. В ближайшие годы нам мало что даст стандартное резонерство про "конкурентный геополитический треугольник" Китая, США и России, новую "Большую игру" и т.п., поскольку проблема теперь заключается не во внешних влияниях и экспансиях, а в нашей интегральной дееспособности. Ни Российская Федерация, ни новые государства Средней Азии по отдельности и вместе пока что не в состоянии что либо противопоставить активности таких сорганизовавшихся и определившихся государств как КНР и США.
Так, многие увлекающиеся геополитическими фантазиями указывают на желание тех же США дестабилизировать Центральную Азию. Однако это фактически не так, поскольку дестабилизация или, наоборот, стабилизация в этом регионе определяется не самоценностью, а инструментальным смыслом.
Сейчас США, наоборот, крайне заинтересованы в стабильности – и не случайно, апрельские и июньские события в Киргизии серьезно, без всяких игр их обеспокоили и заставили поволноваться. Это обусловлено тем простым фактом, что фундаментальное значение в последние два года приобрело строительство на пути транзита грузов для войск США и НАТО из Прибалтики в Афганистане Северной Распределительной сети (NDN, Northern Distributive Network), что делает маршрут через ЦА сопоставимым по важности с Хайберским перевалом. Однако при необходимости завтра могут быть применены технологии управляемой дестабилизации через организацию конфликтов низкой напряженности. Все это определяется не злонамеренностью геополитического заокеанского субъекта, а реализацией им своей "большой" стратегии в рамках строительства двух сопряженных макрорегионов: Большого Ближнего Востока (Greater Middle East) и Большой Центральной Азии (Greater Central Asia).
Проблема же в том, что не только дестабилизация, но и стабилизация под внешние для ЦА задачи навроде бесперебойного транзита грузов для американо-натовской группировки в соседнем Афганистане при всех ее очевидных плюсах перед дестабилизацией, сама по себе не открывает новым государствам ЦА возможность для подъема и развития. Ключевая проблема ЦА, как и всего постсоветского пространства в целом, заключается в утере своей собственной способности организовывать решительный подъем и развитие, что напрямую определяет путь наших государств в геополитический, а затем и исторический аут в значительной мере вне и помимо действий КНР и США, да и тех же ЕС, Индии, Турции. Более того, без кардинального пересмотра оснований сегодняшних политик постсоветских государств, будут и далее продолжаться базовые деградационные процессы, неуклонное снижение уровня и качества жизни. В конечном счете, это приведет к тому, что неминуемо сбудется предсказание бывшего директора Управления по наркотикам и преступности ООН Антонио Мария Коста о надвигающемся на ЦА "идеальном шторме" (The Perfect Storm, название известного фильма и грандиозного по разрушительным последствиям климатического явления), в котором "соединились наркотики, преступность и мятежники, который долгие годы собирался на границе между Афганистаном и Пакистаном, и теперь направляется в Центральную Азию", и что, "если незамедлительно не принять превентивные меры, то значительная территории Евразии вместе с ее огромными энергетическими запасами может быть потеряна". Отсюда центральной задачей становится организация на территории бывшего СССР пространства совместного развития и процветания. Роль Российской Федерации при этом является определяющей. Но для этого должны предлагаться конкретные проектные решения ключевых проблем и новые мировоззренческие принципы, дающие возможность для реинтеграции – прежде всего, с нашей точки зрения, принцип совместного развития.
Для ЦА это особенно актуально, поскольку на сегодня здесь сконцентрирован ряд системных проблем, решение которых невозможно без скоординированного и во всех отношениях прорывного действия. Наиболее идеологизированной и "громкой" в ЦА на данный момент является водная проблема. Нередко можно услышать даже слова о "водных войнах".
Очевидно, водный вопрос в ситуации наличия не только межгосударственных противоречий, но и известных объективных климатических изменений не может быть решен "сам по себе" и для справедливого решения требует проектирования единой системы обеспечения водного баланса, в конечном счете, реализации проекта нового среднеазиатского гидроэнергетического "кольца" и строительство современного водопровода "Север – Юг" (Сибирь – Азия), а также создание единой энергетической системы с постройкой нескольких крупных тепловых электростанций и, возможно, атомной электростанции – своего рода Среднеазиатской АЭС.
Второй проблемой региона является продовольственная, особенно, по количеству и качеству потребляемых белков. Одной из первостепенных задач в этом плане на ближайшее десятилетие является кооперативное обеспечение белковой безопасности ЦА. Для этого, помимо интенсивного восстановления горного сельского хозяйства и пастбищного животноводства, необходимо организовывать современный птицепром как самый эффективный, а иногда и единственно возможный способ избежать белкового голодания в небогатых странах. Показательно, что, в то время как в мире за 20 лет производство курятины и яйца выросло в несколько раз, в ЦА производство продукции птицепрома упало почти в 5 раз.
Для создания системной отрасли в регионе необходимо с опорой на уникальный советский опыт объединить усилия разных государств ЦА в единый кооперативный проект и создать достаточную базу доступных и гарантированных кормов как на правильном использовании поливных земель на местах, так и земель, предоставленных для производства кормов в России и Казахстане. В плане белковых кормов, являющихся основой интенсивного животноводства, особое внимание следует уделить люпину, - уникальной культуре, передовой опыт выращивания которой имеется как раз у горных стран мира в Латинской Америке и США.
Следует при этом отметить, что вода, электроэнергия и продовольствие в ЦА являются системно увязанными, прямо конвертируемыми друг в друга и кардинально усиливающими друг друга ресурсами. То есть тут должна идти речь и о едином водно-энерго-продовольственном проекте. В ряд ключевых проблем непременно надо поставить регулирование процессов миграции населения ЦА, в том числе и внутристрановой, которая приводит к диспропорции в демографической структуре, разрушению семейного уклада и устойчивого быта, а также проблему глобального наркотрафика из Афганистана, коррумпирующего на своем пути социально-политическую власть и подрывающего остатки самодеятельной экономики.
Критическая ситуация в ЦА сложилась с наукой, которая претерпевает неумолимую маргинализацию, вытеснение на обочину социально-экономичекой жизни, и образованием, где помимо падения качества общего и высшего профессионального образования, деградацией, а нередко и исчезновением начального и среднего профессионального образований, наблюдается увеличивающийся разрыв между жителями крупных городов, получающих дипломы о высшем образовании и жителями малых городов и сельских районов, где уровень образования нередко в массовом порядке опускается до средней школы, а иногда и 5 – 6 классов. Восстановление институтов науки, и, прежде всего, фундаментальной науки, создание межстрановой инфраструктуры академического, гуманитарного и технического знания, проектной и иной аналитики, организация транснациональной сети начального и среднего профессионального образования, в том числе для целевой и форсированной профессионализации мигрантов, - вот те направления, где дефицит российских проектов более чем очевиден.
В целом в регионе необходимо системно спланированная, организованная и проведенная вторичная индустриализация и реиндустриализация, то есть создание национальных промышленных систем на основе опыта первичной индустриализации в советский период. Однако, это невозможно без создания над- и межгосударственных кооперативных индустриальных систем и инфраструктур, организующих кооперацию сквозной крупной промышленности и организации третичной индустриализации, основанной на переводе промышленного труда в седьмой технологический уклад, что, опять же, требует инициативных действий Российской Федерации как совместно с государствами ЦА, так и на собственной территории, прежде всего, в Западной Сибири и на Урале.
Показательной при этом, является задача энергетического самообеспечения индустриального труда через организацию в регионе сети малых гидроэлектростанций, что, при, казалось бы, "малости" данных источников мощности, невозможно для развертывания без единой системы производства экономичных и эффективных станций, их обслуживания и построения социальной политики с опорой на подобные станции. Особой общей проблемы центральной Евразии является восстановление и развитие Афганистана.
Здесь от России требуется проектная консолидация государств ЦА под новую афганскую политику, в основе которой ставка на индустриализацию и денаркотизацию Афганистана как механизма укрепления многонациональной государственности этой многострадальной страны . Интегральным проектом России могла бы стать и идея создания через интеграцию Западной Сибири Российской Федерации, Средней Азии и Среднего Востока (Пакистан, Афганистан, Иран) в новый экономический макрорегион Новый Средний Восток.
Вообще, проработка проекта Нового Среднего Востока позволяет предположить, что реинтеграция постсоветского пространства в ближайшее десятилетие будет организовываться не на одном, а одновременно на нескольких разных принципах и направлениях. На данный момент вырисовываются пять автономных региональных реинтеграционных блоков или модулей создания новой большой страны:
1. Новый Средний Восток или Центральная Евразия от Карского моря Северного Ледовитого океана до Аравийского моря Индийского океана
2. Новая Центральная Европа, с опорой на ось Прага – Минск – Москва
3. Большой Кавказ с границами в Иране, Турции и России
4. Российско-монгольский союз
5. Подъем Дальнего Востока России при тесном сотрудничестве с соседними государствами Северо-Восточной Азии
Каждый из этих возможных реинтеграционных модулей имеет свою природу и органику, свои темпы, логику, будет опираться на разные механизмы реинтеграции. Но в целом позволяет невоенным образом управлять ситуацией и обеспечивать стабильность в особом геообразовании, которое выдающийся российский геополитик Вадим Леонидович Цымбурский в 1995 году назвал "Великим Лимитрофом" - "единый пояс, отделяющий Россию от всех примыкающих к незамерзающим океанам центров силы и цивилизационных центров… Система Великого Лимитрофа - от Корейского полуострова и до Финляндии".
Геополитическая ситуация сегодня для русско-российско-евразийской цивилизации такова, что работать придется одновременно по всем пяти направлениям. Более того, данные направления являются необходимым образом взаимодополняющими и усиливающими.
Построение Нового Среднего Востока является, пожалуй, самым сложных из всех указанных направлений, однако настоятельная необходимость стабилизации и развития региона вокруг Афганистана делает это направление приоритетным.
В этом плане именно Новый Средний Восток задает главное экспериментальное пространство для реализации другого проекта – построение Новой большой страны, реинтеграции постсоветского пространства.
К сожалению, СНГ-овская политика Российской Федерации до сих пор во многом является заложником политической программы, которая обусловила инициативное разрушение СССР из центра, "метрополии". Эту программу условно можно обозначить как московский или российский национализм, часто совпадающему с т.н. "русским национализмом" , согласно которому лежащие вне РСФСР республики, являются бесполезными для Москвы и выступают не только "периферией", но и эксплуататорами метрополии, "высасывающими из нее соки". Сторонники московского или российского национализма считают границы РСФСР оптимальными для сохранения и процветания российского государства и рассматривают российское присутствие даже в Средней Азии, не говоря о "далеком" Афганистане, ненужным и вредным для российских "национальных интересов".
Несмотря на то, что такой полугосударственный национализм по-прежнему является ведущей идеологией существенной части российских элит, своего рода доктринальным мейнстримом, принципиальная неадекватность этой идеологии задачам сохранения исторического бытия России и русско-российско-евразийской исторической цивилизации на сегодня очевидна. Об этом однозначно свидетельствует не только сам развал СССР, ставший "крупнейшей геополитической катастрофой XX века" (В.В. Путин), но и превращение исторической России из сверхдержавы в одну из многих региональных держав, неспособных к самостоятельному историческому бытию.
Подобный московский национализм по сути ликвидирует главную ценность наших братских народов - русско-российско-евразийскую цивилизацию, позволяющую нам вместе достойно выступать во всемирном диалоге цивилизаций.
Прямым следствием реализации доктрины российского национализма в течение последних двадцати лет является глубокая провинциализация жизни в современной России. В итоге, с одной стороны, страна оказалась встроенной в глобальные политические и экономические системы и болезненно зависима от них, что проявляется в воздействии глобального финансового кризиса и других негативных процессов, имеющих свои источники за рубежом, а, с другой стороны, не способна задавать мировому сообществу новую повестку дня и находится на вторых-третьих ролях. В этой ситуации серьезного снижения статуса Москвы как абсолютного центра могущества, идей, развития понятие периферийности, как мы констатировали в начале данного выступления, во многом теряет свой смысл.
Новую большую страну будут созидать все здоровые силы на постсоветском пространстве, независимо от места расположения – "в центре" или "на периферии". Более того, в ближайшее время именно предложение инициатив и механизмов реинтеграции по строительству новой страны станут главным критерием лидерства новых независимых государств. Российской Федерации следует активнее избавляться от старых инерционных подходов и показавших себя неработающими стереотипных схем, целенаправленно отказываться от болезни "национализма" и форсированно переходить к проектной политике в тесном сотрудничестве с братскими народами.
Идеологической базой постсоветской реинтеграции следует сделать принцип совместного развития, где роль государства-лидера заключается в опережающем осуществлении развития через проекты развития и предоставлении государствам ЦА доступа к развитию и осуществлении экспорта развития на основе ООНовского права на развитие. Механизмом реализации принципа совместного развития могла бы стать специально создаваемая Российской Федерацией с участием заинтересованных государств ЦА Корпорация развития Центральной Азии (КРЦА). Российский пакет также может быть частично распределен между пулом корпораций: ОАО "РусГидро", "Роснефть", "Газпром", "Интер РАО ЕЭС", "РЖД", "Сбербанк", ВТБ, ГК "Росатом", "Внешэкономбанк", "Ростехнологии" и др. Такая Корпорация могла бы стать практическим механизмом согласования интересов участников экономических проектов, препятствующим переводу их в политическую плоскость, что позволило бы перейти от напряженности и частных взаимных претензий к кооперативному решению конкретных экономических, социальных и культурных проблем и реализации совместных проектов.
Так, Корпорация могла бы выступить ведущей формой межгосударственной и региональной кооперации в самых капитало-, фондо- и наукоемких сферах экономики. Прежде всего, речь идет о машиностроении (авто- и авиапром) и фондообразующих отраслях (станкостроение и технологии), которые в одиночку не воссоздать и развить ни России, ни другим бывшим республикам СССР, а возможно только в рамках общего рынка (пример тому – европейский концерн EADS – Airbus).
В настоящее время нашими государствами накоплен гигантский опыт выживания в тяжелейших условиях разрушенной большой страны. Настало время через проекты развития Центральной Евразии выйти на новый уровень возможностей и взаимодействия. Нельзя допустить, чтобы по аналогии с АфПаком (Афганистан + Пакистан) ЦА превращалась в АфЦА, а наши недостаточные усилия превращали Центральную Евразию не в зону передового образцового планетарного развития, а территорию планетарной катастрофы.
