На каких условиях может состояться возвращение России в Афганистан?
Интервью Юрия Крупнова интернет-журналу "RPMonitor"
НАМ НЕ СПРЯТАТЬСЯ ОТ АФГАНСКОЙ ПРОБЛЕМЫ
«Путь к миру и согласию в Афганистане определяется позицией, которую займет Россия» –
доклад под таким заглавием вышел в свет недавно. Сам проект возглавлял лидер Движения развития Юрий Крупнов.
Положения работы уже вызывают ожесточенную полемику. Многие спорят о том, нужно ли русским лезть в афганские дела? Но авторы доклада считают: выбора просто не остается.
Общий пафос работы таков: никакой войны с террором в Афганистане не ведется. Просто США превратили его в некую опорную базу господства над Азией. Есть 13 авиабаз, представляющих собой подземные, сильно защищенные города (некие «марсианские поселения»), взять которые афганские талибы не в силах. Да янки и не собираются с ними воевать. Им главное – сохранить свое присутствие в важнейшем регионе, держа под прицелом свою «бензоколонку» от Персидского залива до Китая, экс-советскую Среднюю Азию, преграждая путь попыткам китайцев наладить нефтегазоснабжение КНР через эти земли. Модель присутствия США в Афганистане такова, что они в этой стране могут оставаться десятилетиями. Развивать Афганистан и налаживать в нем нормальную жизнь, как пробовал СССР в 1980-е, Соединенные Штаты не намерены.
В то же время, Афганистан превращается и в «реактор», откуда идет экспансия исламского экстремизма на север, и в центр производства наркотиков, которые рекой хлынули на русские земли. И то, и другое США вполне устраивает. И не надо рассказывать сказки о том, что определенные круги в США совершенно непричастны к производству и поставкам наркотиков. Таким образом, Афганистан превратился в огромную угрозу национальной безопасности РФ, в генератор ее наркотизации, в вызов ее будущему. Хаос и война в Афганистане неминуемо ускорит приток в Россию миллионов беженцев и гастарбайтеров, вызывая сильнейшие внутренние конфликты. И потому афганскую проблему необходимо решать. Как? Предложен проект восстановления Афганистана как страны и создания огромной зоны совместного развития на протяжении нового региона, объединяющего нашу Сибирь, Среднюю Азию и Средний Восток. Это создаст новый рынок сбыта для возрождаемой отечественной промышленности, для науки и индустрии Сибири, сделает Российскую Федерацию мировой державой.
Как и RPMonitor в свое время, авторы доклада предлагают переосвоение Средней Азии за счет 5% стока сибирских рек. (Мы предложили формулу «Вода в обмен на лояльность Москве и на доступ РФ к урану, золоту и другим полезным ископаемым региона»). И действительно: никто другой не может дать Среднему Востоку воды – ни КНР, ни США. А без воды регион обречен на голод и превращение в «экспортера нестабильности»…
Таковы, пожалуй, основные положения интересной и неоднозначной работы, сделанной под руководством Юрия Крупнова.
НУЖНО ПРЕОДОЛЕВАТЬ КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ
– К сожалению, у значительной части российских элит до сих пор нет понимания того, насколько остра и опасна афганская проблема, – говорит Юрий Крупнов. – До сих пор в руководящих документах по сему вопросу «под копирку» переписываются положения образца 2001 года о «совместной борьбе с международным терроризмом»…
– Но тот круг государств, что обрисован в докладе, который и должен заняться созданием совместной «зоны развития» и решением афганского вопроса (РФ, Узбекистан, Китай, Индия, Пакистан и т.д.), жестоко пострадает от нового глобального кризиса. Будет ли кому этим заниматься-то?
Огромную роль, например, должна сыграть РФ. Ей нужно будет перенаправлять трансконтинентальный транспортный коридор «Север–Юг», организовать «водный проект», поднимать новое машиностроение. Но по силам ли это будет в условиях острого экономического кризиса, пришедшего на годы?
– Если мы хотим выйти из кризиса, то необходимо реализовывать мегапроекты развития с российским лидерством. Подлинные проекты – это не траты и не «черные дыры» для бюджетных средств, а перспективные рабочие места для лучшей молодежи и механизмы создания сверхстоимости на долгие годы. В разврате 1990-х годов все как бы забыли, что наши «эффективные менеджеры» от «нефтянки» и газа в основе своей снимают сливки с тех гигантских вложений, которые сделал Советский Союз, в ту же тюменскую нефть и газ.
На приоритеты деньги всегда есть, другое дело, что нельзя путать проекты с прожектами, то есть кормушками для назначенных избранных. Проекты, повторяю, это та новая система производительных сил, которая потом будет кормить всю страну.
Все разговоры о кризисе пока служат лишь оправданием политики инерционного «ничегонеделания», курса на пассивное проедание нефтедолларов. Есть, конечно, совершенно безнадежная часть элиты РФ. Для нее беда – и отсутствие денег, и их избыток. Она тотчас начинает голосить о том, что их слишком много, что это «голландская болезнь», что их нужно «стерилизовать». Таким людям ничего доказать невозможно. Да и нужно ли? Не надо приспосабливаться к ним, жить их страхами и заботами. Пусть эта «элита» сама себя изживает, для нас же все только начинается.
Прежде всего, нужно решить: страна собирается работать или нет? Кризис – уникальная ситуация, из которой не выползешь без физической экономики, без конкретного труда. И тут же надо решить вопрос: мы кем хотим быть? Затюканной и неразвитой провинцией – или мировой державой? Если мы выбираем второе, то надо разрабатывать и предлагать проекты мирового значения. Сейчас очевидно, что кризис ведет к исчезновению какой-либо стоимости доллара. Единственным реальным обеспечением валюты становятся эффективные проекты и проектные мощности. Нам нужно реально обеспечить рубль? Конечно, лучше бы нефть стоила 200 долларов за баррель. Но вспомним о том, куда девались средства, когда нефтедоллары текли рекой. Так что неча на кризис пенять, коли рожа крива. Все только начинается.
– Но типичная психология обывателя в РФ такова: зачем что-то вкладывать в далекие и чужие земли – не лучше ли инвестировать в Россию? Дескать, только недавно освободились от бремени содержания республик Средней Азии, а этот Крупнов опять готов навалить на русский хребет новую ношу…
– Типичный случай провинциальной узколобости. Ну, вложил ты средства, допустим, в наше машиностроение, поднял его. А где будут его рынки сбыта? Внутренний рынок самой РФ как минимум вдвое меньше советского. С 1991 года сильные западные и восточные конкуренты заняли брошенные РФ рыночные ниши в авиа-, судо-, станко- и прочем машиностроении. Значит, нужно создавать новый рынок, и не где-нибудь, а именно на Среднем Востоке, на выходе к теплым южным морям.
Реализуя большой
Восточный проект, по развитию нашего Дальнего Востока и организации Нового Среднего Востока, мы сможем и должны выйти в новую технологическую укладность. Получим шанс совершить научно-образовательно-промышленный прорыв, организовать третичную
индустриализацию. Иначе, ясное дело, нечего и мечтать об «экспорте развития» в тот же Афганистан, но и в целом о развитой стране России.
С другой стороны, предполагаемый проект задает совершенно новую миссию для Сибири. Ведь сейчас она оказалась в подвешенном состоянии. Есть какие-то рынки для сбыта ее сырья: Европа, Китай. Но туда идет только сырье. А главное – обогащаются на этом сырье по-прежнему Москва и наши европейские выходы в моря – тот же Питер. Сибирь как бы обессмысливается. Как идет на Запад сибирское сырье? Через «бутылочное горлышко» Петербурга и балтийских гаваней. В итоге «горлышко» купается в доходах, ничего делать не желает. А зачем? И так через меня пойдет сырьевой вывоз. Куда, в таких условиях, продавать построенные в Сибири машины, плоды умов сибирских ученых? Да на тот же Средний Восток! Вот оно, побережье теплых морей, новые рынки для продукции высокой степени индустриализации, а не сырья.
Кроме того, и главное, предлагаемый план переустройства Средней Азии и Среднего Востока потребует плана для самой России. По сути дела, новой Первой пятилетки – Пятилетки развития. Речь не идет сегодня о том, чтобы бросаться на Средний Восток с нашей нынешней технологической отсталостью, разрушенной промышленностью, с деградирующими наукой и образованием. Самим нужно прежде всего подниматься, пока есть еще и традиции, и интеллектуальные ресурсы, и кадры. Если не поднимемся – тогда и обсуждать нечего. Но подниматься следует за счет организации стратегических мегарынков, за счет создания систем употребления своей новой высокотехнологической продукции.
Некоторые критики говорят: «Что вы хотите экспортировать в Афганистан? Свою технологическую отсталость?» Вовсе нет! Просто те, кто рассуждает подобным образом, приговаривают Россию к смерти, к роковой технологической отсталости. Мы-де навсегда отстали в электронике, в автомобилестроении. А раз так – чего стараться-то? Да еще и мир своей убогостью стращать…
Что же получается? Оставаться навсегда страной, потребляющей чужую продукцию промышленности, пока есть нефтедоллары?
А если нет, если мы собираемся развиваться, то тогда вообще непонятно о чем разговор. Мы отстали, поэтому не в состоянии осуществлять экспорт развития – да, но вопрос не о том, где мы сейчас, а о том, будем ли кардинально исправлять ситуацию? Если будем поднимать машиностроение, то почему тогда его продукцию и технологии не экспортировать в страны Средней Азии и Среднего Востока, организуя там вторичную и первичную индустриализацию?
Экспорт развития, утверждаю я, должен стать базой российской внешней политики. Нужно опираться на великую русскую традицию: развития разных стран и народов по модели неимперского типа. Этот опыт гораздо обширнее и сложнее, чем экспорт только той же машинно-технической продукции. Мы практически должны организовать первичную – с нуля – индустриализацию Афганистана, а также – вторичную индустриализацию Ирана и Средней Азии. Создавать механизмы и системы развития не только самих себя, но и других стран. Вот в чем, на мой взгляд, самое интересное. Здесь – вопросы и экономики, и науки, и образования, языка, геокультуры в целом.
– Не боитесь услышать: «Опять все за счет русских хочет делать!»?
– Эта «забота» о благе «уважаемых россиян», как я его называю «российский национализм», уже разрушил двадцать лет назад СССР и свел «большую» Россию со статуса сверхдержавы в статус отсталой субрегиональной страны. Давайте четко определимся: то, что мы предлагаем и по Афганистану, и по Среднему Востоку, как раз и направлено на кардинальный подъем нашей страны. На переход к новому, седьмому, технологическому укладу, основанному на экономике и обществе знаний. Многие не хотят этого по тем или иным причинам. Но здесь, к сожалению, мы будем по разные стороны баррикад. Иного пути нет, каждый должен определиться…
АФГАНСКИЙ ПРОЕКТ — ПЛАЦДАРМ ДЛЯ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОЙ НАУКИ И ПРОМЫШЛЕННОСТИ
– Обычно все говорят: а кто будет финансировать процесс? Опять мы? Европа?
– Ни о каком вкачивании наших денег в тот же Афганистан речи не идет. Мы говорим о другом. Давайте возьмем один пример. Чтобы дать афганцам работу и нормальную жизнь, необходима электрификация страны. Но особая: децентрализованная, сетевая, экономичная, без гигантских и сверхдорогих, с потерями, линий электропередач. Нужны новые технологии выработки и запасания электричества, новые материалы, новые «простые» технологии малых высокоэффективных производств. Тогда, вроде бы, решаем проблемы Афганистана. Но ведь прежде всего все это создается для самой России! Для подъема ее науки и образования, инженерии, через создание коллективов, способных проектировать и монтировать «под ключ» высокоэффективные энергосистемы нового типа. Да и для решения наших собственных энергетических проблем. Создавая новую энергетику в рамках плана «ГОЭЛРО-3» (будем так его называть), мы вовлекаем в процесс наши лучшие интеллектуальные силы, конструкторские бюро и разработки. И потом оснащаем передовой энергетикой и наши Дальний Восток, Сибирь, Алтай…
Но даже если мы даем деньги на сам Афганистан, например, на котлы и турбины для ТЭЦ, которые мы будем делать в России, то эти деньги, опять же, пойдут не в Афганистан, а к нам, в наше энергомашиностроение, в оплату труда наших высококвалифицированных специалистов! Неужели надо пояснять подобные банальные вещи?..
Да, это требует существенных начальных затрат. Но не для Афганистана, а для отечественных науки, образования и промышленности. Сегодня в Афганистан вообще нельзя давать деньги: разворуют. Или потратят не туда. Построенное – взорвут в ходе идущей войны. Надо вбрасывать в Афганистан не деньги, а кадры, технологии и машины. Основные же инвестиции должны пойти в нашу научно-образовательно-промышленную систему развития страны. Главными объектами инвестиций по предлагаемому нами плану станут наши сибирские наукограды Томск, Новосибирск, Красноярск.
Это тем более важно как раз в условиях нынешнего кризиса. Если мы понимаем, что самое ценное – то, что создано реальным трудом, а не «счетностью» финансовых спекулянтов, если хотим развивать реальное производство стоимостей. Для этого нужны реальные проекты развития. А если кто-то хочет что-то «распилить» – то совсем иная история. Сводить все к деньгам нельзя. Не будет проектов – дело не сдвинется с мертвой точки. Опыт последних пяти лет показал, что даже гора денег в триллион долларов без проектов развития – это ничто, и никаких проблем эта гора средств не решила. Проект Нового Среднего Востока, как и опережающее развитие
нашего Дальнего Востока, – это те мегапроекты развития, которые позволят стране выйти в новую экономику.
И потом: у нас что, есть выбор? Есть сорок настоящих проектов развития? Да практически ни одного нет, если брать то, что уже рассмотрено в ведомствах и в правительстве.
Не хочу говорить о прозябающем образовании, которое вместо того, чтобы быть сферой и штабом организации развития страны, некомпетентными руководителями за пятнадцать лет превращено убогую «социалку». Возьмем здравоохранение. Даже так называемые центры высоких технологий являются отдельными оторванными от всего островками и, по сути, не имеют отношения к полуразрушенным остаткам советского благополучия – а никакой столь необходимой населению новой высокоэффективной системы здравоохранения не создано.
Пора, наконец, начинать делать приоритетом проекты развития. Иначе… Поезжайте, к примеру, в Чаньчунь, столицу китайской провинции Цзилинь. Там вы увидите роскошное здание технопарка, что китайцы построили совместно с Сибирским отделением РАН, чтобы наполнить его «мозгами» из Новосибирска – и использовать их для развития своей страны. А это только единичный пример. Но из него следует то же, что Наполеон говорил про войну – не хотите кормить свою армию, будете кормить чужую. Не хотите заниматься своими проектами развития – будете работать на чужие.
– А если взять предлагаемое Вами смещение транспортного коридора Север–Юг на восток, строительство супертрассы «Северный Ледовитый океан – Индийский океан» вместо линии «Балтика – Персидский залив»? Что мы здесь выигрываем?
– Давайте вернемся к питерскому «бутылочному горлышку», через которое идет экспорт сырья из РФ на Запад. В такой системе никто не заинтересован ни в развитии Сибири, ни в том, чтобы открыть новый путь. Зачем? И так все хорошо. Какие там наука, образование и промышленность? «Горлышко» живет с налаженной сырьевой схемы и ничего менять не желает. Поэтому разговоры о строительстве водно-железнодорожного коридора «Балтика–Волга–Каспий–Персидский залив» идут уже более десяти лет, но ничего реально не происходит.
А вот соединение Ледовитого и Индийского океанов – в сто раз перспективнее. Сибирь здесь не «провисает» между Балтикой и двумя океанами. Получая миссию, она превращается в эпицентр волн технологического развития, которые сама же и организует. Начинается экспорт ее товаров и технологий на южные рынки.
РОССИЯ, СРЕДНЯЯ АЗИЯ И ЮЖНАЯ АЗИЯ КАК СООБЩАЮЩИЕСЯ СОСУДЫ
– Однако Средний Восток очень нестабилен и непредсказуем. Одни прогнозы говорят о том, что глобальные изменения климата вызовут миграцию сотен миллионов человек отсюда в более благоприятные климатические зоны. Другие – подчеркивают угрозу локальной ядерной войны между Пакистаном и Индией с перспективой вовлечения в нее и Китая. Не станет ли все это могильщиком плана?
– Наоборот, это делает его только более актуальным! Уже сегодня нужно срочно и эффективно решать проблему афганских наркотиков, буквально затопивших РФ. А завтрашняя нестабильность, войны или климатические катаклизмы могут в одночасье вызвать некое Великое переселение народов «юга» на север. Оно и сегодня уже идет. Например, на юге Киргизии, в совершенно чуждом для них этническом окружении, живут десятки тысяч представителей народов Южной Азии. Спасаясь от хаоса и войны, они пришли сюда, потому что даже жалкие остатки советского уклада жизни в Киргизии кажутся им раем земным по сравнению с тем же Афганистаном. Русские же и местные национальные кадры высокой квалификации плохим уровнем и качеством жизни отсюда вытесняются – тем самым, создаются условия для того, чтобы в любой момент Киргизию разломить пополам, организовать еще один источник нестабильности.
Но это – уже сейчас. А вы можете представить себе, какой вал хлынет на север, если разразится, не дай Бог, большая локальная война в Южной Азии или начнутся многолетние засухи, скажем? Средняя Азия падет очень быстро. А что дальше? Казахстан. Тоже сметут. И пойдут уже в сибирские земли. Алма-Ата – это совсем рядом с Киргизией. Рядом – перенаселенная по нынешним стандартам Ферганская долина. Вообще, в Средней Азии и на Среднем Востоке сейчас формируется гигантская кризисная «воронка». Все так или иначе пытаются выстраивать защитные механизмы. Все – кроме России. Которая, заметим, полной ложкой хлебает и идущие отсюда наркотики, и террористическую нестабильность – и через Среднюю Азию, и через Северный Кавказ.
Многие в Москве продолжают жить иллюзиями 1991 года. Как заявил мне один высокопоставленный чиновник, «Афганистан – это очень далеко». Но ведь это не так! Сегодня по ряду аспектов он стал даже ближе, нежели в 1979-м, когда мы непосредственно граничили с ним и были вынуждены вводить туда свои войска. Тешить себя мыслью о том, что мы, мол, отделились от Южной Азии, создали буфер из Средней Азией – и тем обезопасили себя, уже нельзя. Ведь тут нет ни реальных границ, ни устойчивых государств, ни государственного порядка. Элиты сильно коррумпированы, вынуждены приспосабливаться к интересам сильных игроков: Китая, США, НАТО, ЕС. И куда в случае чего устремятся потоки узбекских и таджикских беженцев, гонимые более злыми интервентами с юга? Да сюда, в РФ! Вот почему нужно вести свою проектную политику, создавать зону развития и безопасности на южных рубежах. Но, разумеется, прежде всего, через опережающую экономику.
АМЕРИКАНСКИЕ ВОЙСКА ДОЛЖНЫ УЙТИ ИЗ АФГАНИСТАНА
Сегодня Москву элементарно дурачат, навязывая ложную дихотомию. «Вы за исламский экстремизм или за НАТО?» И многие испуганно сразу же кричат: за НАТО, за НАТО! Да почему мы должны выбирать не из нами организованного выбора? Мы – за сильный единый и процветающий Афганистан, и у нас здесь должна быть своя игра, стратегия. Хотя талибы, которых нам всучивают в качестве этих самых экстремистов и террористов, сегодня – совсем не те, что были в 1996 году, когда пришли к власти в Афганистане…
– С ними можно иметь дело? Предлагать им план развития Среднего Востока?
– Представьте себе, да. Сейчас мы имеем дело с третьим поколением талибов. Сначала талибы представляли собой ярых фанатиков, вгонявших страну в средневековье. Их, кстати, было не более тысячи человек, и этот отборный полк «учеников» (так переводится слово «талибы»), на самом деле, создавался США и пакистанской разведкой ISI. В 2000-2001 годы мы увидели уже других талибов: искавших международного признания, уничтожавших посевы опийного мака, за одни год в 20 (!) раз сокративших производство опиатов в Афганистане. Они с охотой шли на переговоры даже с Америкой, но США искусственно сломали процесс и под предлогом трагедии 11 сентября 2001 года начали, по сути, произвольную интервенцию через месяц, в октябре. И сегодня талибы совсем другие, тем более, это не какая-то централизованная организация, а просто одна из многих политических форм существования пуштунских племен, а пуштуны – это наиболее многочисленный и государствообразующий народ Афганистана. Они пытаются создать свой порядок и не приемлют оккупацию своей земли войсками НАТО. Разве может быть неправ целый народ? Здесь есть с кем разговаривать. Более того, надо как можно быстрее приступать к серьезным переговорам на всех уровнях.
– Чтобы американцы поскорее убрались из Афганистана? Но ведь они здесь прочно засели. Им не хочется уходить. А без вывода их войск никакой план воссоздания Афганистана и развития Среднего Востока не может осуществиться…
– Нужно добиваться их ухода. Давайте не повторять сказки о том, что они там воюют с талибами ради нас, решая наши задачи. Не воюют. И действуют исключительно для себя. Тратя 200 миллиардов в год на содержание войск, они строят в Афганистане авиабазы с длиной взлетных полос в три с половиной километра. То есть, здесь могут приземляться и взлетать самые большие стратегические бомбардировщики, которые, очевидно, против «терроризма» не нужны. Угадайте – против кого. Думать, что они, расширяя свои базы, думают исключительно о благе России – это, простите, профессиональная неадекватность и непригодность. Что-то вроде умственного сдвига на почве рекламной речевки: «“Тефаль”, ты думаешь о нас!» Поистине: США и НАТО, вы думаете о нас, о России, создавая в Афганистане, в подбрюшье Ирана, Индии, Китая и России сеть из 13-ти авиабаз.
При этом не нужно никакого антиамериканизма. Речь идет не о том, что США – плохие, а о том, чтобы Россия в Афганистане выстраивала свою позицию.
Между прочим, даже Хамид Карзай сегодня ставит вопрос о конечном сроке пребывания войск НАТО в стране. А у нас это считается признаком дурного тона. Мы обязательно должны заявить об этом на мартовской конференции ШОС, посвященной Афганистану. Мы можем и должны в ООН голосовать против продления мандата для западных войск, по сути оккупировавших Афганистан, – но пока же РФ автоматически продлевает этот мандат. А надо ставить вопрос о сроке. И здесь мы нашли бы горячую поддержку среди некоторых влиятельных кругов в самих Соединенных Штатах.
Но, настаивая на определении конкретных сроков пребывания войск США и НАТО в Афганистане, Москва должна предложить свой план переустройства и Афганистана, и Среднего Востока. Так что следующий ход – за нами.
